Ткань, что скрывала тело Христово,

Плащаница, в часовне вывешена.

Я смотрю на стигматы запекшейся боли

И немею — ни звука, ни слова.

В деревушке итальянской старинной,

По тропе между пиний и кедров,

Я пришел одиноко в дом Бога

Не с бедой, не с грехом, не с повинной.

Тишина. Нет молящихся рядом со мною,

На стене реликвия светится,

Холодеют виски, ноги не держат

Перед платом, пред Спасителя пеленою.

В отпечатки запястий рванных

Не вглядеться, ни в лик человеческий,

На колени невольно я припадаю,

Мои слезы его застилают раны.

Не стыжусь и глаза не прячу,

Накатившие чувства сдержать не умею.

Психологи называют это инсайтом —

Мгновением, когда прозревает зрячий.

И катарсису этому нет объясненья,

В нем отчаянье, страх пустоты и надежда:

Не оставь, Отец, сынов неразумных,

Останови любовью артериальное кровотеченье.

Я — счастливый и если жажду защиты,

То прошу не себе, а миру и детям

Чтобы жили, не умирали

Чтоб покаялись фарисей, лицемер и мытарь.

Но молчу — не выговорить ни слова,

Глядя на оттиск запекшейся боли.

Ты все знаешь без меня, плащаница

Ткань, что две тысячи лет назад

Сберегла до срока тело Христово.

© В. Шомов апрель 2022