Многие фильмы, которые я видел в юности и в молодости, смотрю сейчас, как в первый раз. Будто бы никогда раньше не видел их. Это удивительное ощущение, сродни искажению памяти (Jamais vu), когда оказавшись, в знакомой до мелочей, обстановке своего дома, человек не узнаёт ее, не узнает вещи и предметы, окружающие его всю жизнь. Так и я смотрю старые фильмы по-новому, вижу в невиданное, слышу неслыханное и ловлю себя на мысли — как же я раньше не замечал, не ухватывал, не считывал, а если и чувствовал все то, что в них есть важного, нужного, вневременного, то как-то вскользь, мельком…
Теперь я буквально проживаю их заново, понимаю по-иному, смотрю завороженно, стараясь не пропустить ни кадра, ни мизансцены, ни реплики, ни паузы.
Это, конечно, удивительный феномен. Нет, он лишь отчасти объясним возрастом, зрелостью и давностью лет, прошедших с момента последнего просмотра ленты. Он ещё вызван трансгрессивным переходом и связан с прорывом, казавшихся незыблемыми, барьеров, с поломкой ориентиров, с исчезновением границы, отделяющей возможное от невозможного, живое от мертвого, настоящее от имитации. Очерченный на асфальте белым мелом, защитный, охранительный для меня и, как мне кажется, для моих ровесников, круг, оказался стёрт. И шагнуть в него назад невозможно.
Да, конечно, люди меняются. И я за годы поменялся весь и по частям. У меня теперь другие глаза, другой сердечный ритм, другая голова и другая ее начинка. Но изменился не только я. Поменялся мир вокруг. Поменялась жизнь, причём на столько существенно, что кажется — это уже даже не просто другая жизнь, а другая форма жизни — чужая, искусственная, нездешняя, нечеловеческая. Другая по своей биологической природе, физикохимии, рефлексам и психологии.
А старое кино (я недавно пересмотрел «Пять вечеров» Никиты Михалкова, 1978 года, с Станиславом Любшиным, Людмилой Гурченко, Александром Адабашьяном, Валентиной Теличкиной и молодыми актерами Нефедовым, Кузнецовой) оказалось действенным средством, способным, пусть на короткое время, но выровнять кривизну искажающих зеркал, которые меня окружают.
И еще старое кино приобрело чудесные свойства оберега, отводящего любую силу, старающуюся превратить человека в оптимизированную нежить с холодной ксено-кровью и душой из информационного полимера.
