Сижу без никого,

Курю на Белорусской площади,

В руках — винил 71 года.

С названием Kingdom Of Life.

Значит пластинке 50.

У Горького вновь голубь мира на темени,

Тяжелая шляпа из бронзы в руке.

Вокзал цвета исподнего СССР, под бирюзу,

Но бродяги вокруг ХХI века — шатуны,

Будто темные птицы сбиваются в стаи

На лавочках и на траве.

Смеются — ведь летом раздолье,

Без подъездов, подвалов и подземелий.

И жизнью кипит столичная молодость

С лицом непроницаемым, каменным,

Независимо-гордым.

Грохочут скейтборды по мрамору постамента.

Грохочут до одури, самозабвенно

Грохочут, заглушая все звуки вокруг,

Меж самокатчиков дерзких,

Несущихся к цели неведомой.

Все мирно, как голубь предрек.

«Я — человек в этой жизни…», —

Бормочет пропойца горячечный невдалеке,

Домашнего животного хребет доедая,

Руками с земли.

И тротуарная плитка темнеет —

От жира, что впитан.

Но Горький А. М. безмолвный, нездешний,

Не ведет даже ухом антропоморфным,

Изваянным скульптором Шадром,

А мог бы ведь бросить спасательный круг

Из металла, надежный

Иль фразу хрестоматийно-пустую,

Тому, кто на дне,

Про нечто звучащее гордо.

Дождь будет скоро.

Он не умоет лица людей,

Что потемнели.

Иду к вестибюлю метро.

© В. Шомов Июль 2021