Году в 1976 или чуть позже мне попался в руки каталог ВнешПосылТорга с аудиотехникой, телевизорами, стиральными машинами, холодильниками и катушками для спиннингов. Кто-то, должно быть, еще помнит магазины «Березка», торговавшие заграничными товарами, торговавшая не за рубли, а за сертификаты (эквивалент иностранной валюты). В брошюрке ВПТ напечатанной на глянцевой бумаге было множество того, о чем мечтал осведомленный советский человек — большие и красивые цветные телевизоры с пультами, умопомрачительные музыкальные системы, высочайшего класса катушечные магнитофоны, невероятные акустические колонки и отличнейшие транзисторные приемники, ловившие все и на всех волнах. Были на его страницах и виниловые проигрыватели. Просматривая буклет в 2256 раз я замечал, как мой юношеский взгляд, восторженно скользящий по страницам с вертушками: «Cони», «Техниксами», «ВиктОрами» и всякими прочими «Грюндигами» с «Телефункенами», всякий раз застревает на слове Kenwood. K-E-N-W-O-O-D. Его хотелось повторять. Это было не просто название марки. Это было магическое слово, мантра, заклинание на нечто несбыточно желанное, олицетворяющее для меня предел мечтаний, апогей восторга, вершину технической мысли, апофеоз музыкального шика. Финансово неподступного, ибо за рубежи ни мои родные, ни мои знакомые не ездили и, соответственно, сертификатов было взять негде, да и денег, у меня студента медучилища и лаборанта НИИ, особых не водилось, как и у родителей — инженеров не бывало сверхприбылей. Мои виниловые пластинки, по большей части, бессистемно купленные в ГУМе, магазинах «Мелодия» или «Советская Музыка», исправно крутили отечественные проигрыватели: сначала «Вега», потом «Электроника». С них же я переписывал редкую музыку на кассетный магнитофон «Легенда». У меня никогда не было фирменного проигрывателя. Не было десять, двадцать, тридцать и даже 40 лет! А мечта которая сконцентрировась в слове Кenwood оставалась. Она втемяшилась. Она никуда не делась. Она застряла где-то между даже не извилинами, а между глубинными структурами головного мозга. Шли годы. Я занялся серьезной жизнью, работал, лечил, обустраивал семейный быт, осваивал другую профессию и снова работал. Да, и виниловые пластинки ушли в тень, уступив место компакт-дискам. Проигрыватели отправились на помойку, пластинки, не бог весть какие редкие, были брошены во время переезда. Но слово Kenwood не исчезло из моей головы.
Но несколько лет назад у меня появилось смутное, но необоримое чувство, что мне не хватает виниловых пластинок. Ну, вот прямо до тоски какой-то доходящее… Этого не объяснить словами. Пластинки и проигрыватель мне начали сниться. Не смейтесь. Мне самому это удивительно. Обмолвившись как-то в семейном кругу, о снедавшей меня страсти или причуде, пять лет назад я получил в подарок от дочери современную японскую виниловую вертушку Denon и несколько пластинок — Битлз, Лед Зеппелин, Таривердива. Моей радости не было предела! Это был недорогой, но дорогой для моей души проигрыватель. И я как маньяк стал собирать виниловые пластинки. Те самые, о которых я когда-то мечтал в юности. Музыка вернулась. Вернулась радость! И я вместе с пластинками, словно, вернулся к себе.
А полгода назад я решился. И купил себе винтажный проигрыватель Kenwood выпуска 1982 года — тяжеленный, сверкающей полированным и матовым металлом, в деревянном корпусе, покрытом рояльным лаком. Не какой-то особенный и неповторимый. Обычный, серийный, не редкий. Но тот самый, который собирали в Японии, который придумывали мастера-инженеры, который звучит совсем не так, как звучат его потомки из современных материалов. Стоит заметить, что потомки, которые носят гордое имя Kenwood, это сегодня — миксеры, блендеры и автомагнитолы.
Да, я приехал по объявлению и купил. Я волновался. До машины я нес его бережно, как драгоценность. Возникает вопрос, почему я не купил его раньше — все возможности для этого были. На это у меня нет ответа. Я не решался, я долго собирал информацию, я готовился… Да, я тянул время. Скорее всего это какой-то странный психологический феномен — подсознательный внутренний запрет, ведь каждый, кто имеет давнюю мечту, воплотив ее, остается без мечты. А в расставании с мечтой — есть все-таки большая часть самого обычного расставания.
Теперь Kenwood крутит мои пластинки. Здорово крутит. Он немолод и сколько он будит их еще крутить, знают только небеса, но он, я и пластинки 70-х отлично подходим друг к другу. И когда он бесшумно начинает вращать диск и опускает иголку и выдает отличный, чистый и ясный звук, я смотрю на это с трепетом и улыбаюсь. Это не ностальгия. Это странность, конечно. Романтическая, сентиментальная, личностная.
Конечно, можно было бы купить что-то подороже / побогаче / полегендарнее / покачественнее / посовременнее, но тогда бы у меня не было Кенвуда.
