1972 год. Я учусь в пятом классе. А в свободное время позирую и с меня лепят пионера! А получилось все так. Однажды в класс заглянул какой-то дядька бородатый, а на переменке все смотрел на бегающих по коридору учеников. Потом меня позвала наша учительница Татьяна Самойловна, поправила мой кое-как завязанный, сбившийся на сторону пионерский галстук и сказала, что этот дядька — скульптор. Он позвонил моим родителям, пришел к нам домой и попросил, чтобы меня привозили к нему в мастерскую потому, что ему очень нужна модель для создания скульптурных портретов пионера-барабанщика, пионера-горниста и пр. И что я ему очень подхожу. Оказалось, все это — для строящегося нового дворца пионеров, чтоб на фасаде стоять. Первый раз кто-то из родителей отвез меня в его мастерскую на Поварскую. Там было очень интересно, мастерская была старая, заполненная огромными фигурами, скульптурами, отливками, барельефами, бюстами… Я словно попадал в другой мир. Только позже я узнал, что это — мастерская известного художника Ю. П. Поммера, а бородатый дядька, кажется, Петр — его сын, тоже скульптор. Петр оказался добрым и веселым. После того, как я позировал, мы пили чай с конфетами и баранками на втором этаже, куда вела лестница и где стоял стол, и разговаривали на разные темы. Он познакомил меня со своей женой и малюткой-ребенком. Как-то пришел и пожилой человек с фотоаппаратом. Он похлопал меня по спине и сделал несколько снимков, которые мне потом подарили.
Теперь, каждые выходные я самостоятельно садился на троллейбус маршрута «Б» или «10» и ехал по Садовому кольцу в мастерскую. И мне это нравилось — долго ехать на троллейбусе и глядеть в окно, и рассматривать скульптуры в мастерской, и забираться на ящики, делая вид, что я барабаню или дую в трубу, и пить чай. Несколько раз Петр Юрьевич предлагал мне деньги — рубль или два, говоря, что в этом нет ничего особенного, что все люди которых рисуют или лепят – их получают. Но я испугался и не взял. Когда я рассказал об этом родителям, меня похвалили и сказали, чтобы впредь я поступал так же: «Вася, ты ведь просто помогаешь художнику. И делаешь это не ради денег!». Но когда Петр Юрьевич в очередной раз спросил, чем он меня может отблагодарить за работу, я смутился, но попросил, чтобы он нарисовал мне картины сражений и битв, где на одной были бы древне-римские воины, на другой рыцари, а на третьей еще кто-то. И он подарил мне несколько больших листов ватмана с батальными сценам разных времен, нарисованными по моей просьбе. Я был в восторге, очень ими гордился и повесил дома над кроватью. Они, к сожалению, затерялись, а фотографии вот, остались.
Не помню, чем все это закончилось. Помню только, что Петр Юрьевич начал лепить мой портрет. И мне было удивительно видеть свою голову большего размера, чем она есть на самом деле. Где теперь голова эта? Бог весть…
